Отряд толи валявина, 1969 год. Толя второй слева в первом ряду

НА ТОЙ СТОРОНЕ ПРУДА, ГДЕ ОСТАЛОСЬ НАШЕ ДЕТСТВО

Нас взвешивали каждую неделю.

Прибавивших в весе хвалили, тех, кто в минусе или по нулям - немного журили: они портили общую картину

Когда проезжаешь за поселком Арти в сторону коллективных садов или обратно, взгляд всегда выхватывает остаточные очертания пионерского лагеря «Сосновый бор» на той стороне пруда, что в бору. Сердце сразу начинает учащенно биться, и охватывают воспоминания. Да простят меня читатели помладше, но я вспомню о тех беззаботных временах нашего пионерского детства.

В начале июня мама объявляла мне, что ей дали путевку в лагерь «Сосновый бор», и сразу начиналась подготовка к отправке. Медицинский осмотр отъезжающих проходил в клубе завода, и выдавалась заветная справка о допуске к отдыху. Чемодан в доме был один, изготовленный из фибры и с такими размерами, что я в него входил полностью. Он наполнялся под завязку незамысловатой одеждой, пионерскими атрибутами, зубным порошком и жестким полотенцем, обувью и, на всякий случай, теплой одеждой. Брали все, что могло пригодиться за 20 дней жизни на отдыхе. В лагерь детей увозили от здания клуба автобусами, родителей и бабушек в этот день на площади было вдвое больше, чем отъезжающих. Заезд в лагерь в первую смену был всегда 10 июня, когда в бору уже вовсю цвели ландыши и появлялась первая земляника. Вова (то есть я) уезжал в черном плащике и берете, том самом, что с «нахлебником».

По приезду в лагерь происходило расселение детей по отрядам и верандам, и начиналась беззаботная пионерская жизнь. На собрании отряда выбирали название и девиз маленького детского коллектива. Появлялись на свет «Каравелла», «Чайка», «Морячок», «Бригантина» и так далее. Мой первый шестой отряд назывался «Морячок» с девизом: «Весь мир прошли - всю кашу съели». Названия всех отрядов обязательно выкладывали цветными стеклянными или керамическими осколками у входа в веранду отряда. Веранды, кроме завода, имели все большие совхозы района и следили за их ремонтом и покраской.

Каждый день в лагере начинался довольно трудновато: в восемь утра всех поднимал пионерский горн, и мы в полуобмороке от ужасного желания спать выстраивались на центральной аллее лагеря. Но на крыльцо теплого здания для младших отрядов поднимался музыкальный руководитель лагеря Алексей Зотович Кашин с громкоголосым баяном, и уже через пять минут мы бодро махали руками и дружно вздымали ноги. Умывание в более чем полусотне умывальников у бани довершали процесс просыпания беспокойного населения лагерной дружины.

После завтрака и общей линейки отряды начинали жизнь по расписанию. Убирали территорию, готовились к смотру художественной самодеятельности, ждали своей очереди на карусель и лодки, готовили игры в лесу и, конечно же, ждали вечером приезда киномеханика, чтобы посмотреть наши любимые фильмы в клубе «Ромашка».

Кормили в лагере вкусно – об этом заботилось государство. Все блюда съедались с ходу, и я одним из первых бежал к окну раздачи за добавкой. За столовой лагеря стоял склад, у входа в который раз в неделю выставлялись весы, и происходило взвешивание детей всех отрядов. Да-да: руководители лагеря определяли - прибавили мы в весе или нет за прошедшую неделю. Тех, кто прибавил в весе - хвалили, тех, кто в минусе или по нулям - немного журили. А как было прибавить в весе, если мы постоянно бегали по территории лагеря, соревновались на стадионе, ловили переодетых «индейцами» своих же друзей, ориентируясь по топографическим знакам, пешком ходили на купалку в полукилометре от лагеря? Купания очень ждали и резвились в «лягушатнике» на берегу пруда самозабвенно и до переохлаждения. Настоящей трагедией было запрещение купания из-за «палочек», найденных в пруду медиками. В этом случае личный состав лагеря выводили на стадион, и преподаватели физического воспитания поливали нас водой из пожарного рукава. Радости не было предела: много ли надо детям для счастья?

Мы делали все, как в фильме «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» - слово «бодры» мы говорили бодрее, слово «веселы» - веселее. Еженедельно приезжали родители проведать свое чадо, и тогда территория около стадиона заполнялась мотоциклами и велосипедами, многие приходили просто пешком, а к мостику на пруду причаливал знаменитый катер «Ермак», поразивший когда-то наш детский ум как первое плавучее судно в нашей жизни. Родители привозили чистую одежду и белье, печенье, пряники и, конечно же, домашние пирожки с зеленым луком и яйцом, капустой и картошкой. Пирожки уже лезли из ушей и носа, но ели старательно – потому что домашние, потому что испекла мама.

Отдыхая в лагере уже в средних и старших отрядах, мы меняли наши обязанности и увлечения. Старших ребят назначали дежурными по лагерю на парадном и хозяйственном въездах на территорию. Очень интересно было дежурить на посту №1 у главного входа в лагерь. Мы бегали за детьми в отряды, когда к ним приезжали родители, вызывали воспитателей и пионервожатых для решения любых вопросов и считали себя в этот день главными в лагере. Дежурство у хозяйственных ворот лагеря считалось ссылкой.

Мальчики начинали дружить с девочками. Мы с одноклассником Анатолием Трапезниковым выбрали себе дам сердца - девочек по именам Тамара и Галина, приехавших из одного из сел района. Всячески пытались им понравиться, иногда дарили им, наравне со всеми, ромашки и называли их: «Моя». Правда, девочки об этом так и не узнали. Старшие отряды ходили в поселок во время футбольных матчей, чтобы вручить футболистам цветы.

В конце лагерной смены проходил большой смотр художественной самодеятельности, когда все отряды делились с жюри и зрителями своими талантами. Звучали песни, декламировались стихи, ставились веселые сценки, показывались гимнастические номера. Помните: раз - все подняли руки; два - одни становились на одно колено, а другие вставали на него; три, четыре, пять, шесть, семь, а на счет восемь выбрасывался либо флаг, либо пятиконечная звезда.

В предпоследний день за восточными футбольными воротами стадиона вырастал четырехметровый костер, собранный всем коллективом лагеря – «Сосновый бор» готовился к прощальному пионерскому костру. С наступлением темноты костер зажигали с нескольких сторон, и начиналось веселье. Звучали песни, дети водили огромный хоровод вокруг огня и прощались с новыми друзьями. Пламя пионерского костра было видно и в поселке. Всю оставшуюся ночь в отрядах проходила игра, где все старались вымазать сажей и зубной пастой, у кого она была, своих друзей. Игра проходила, конечно, неофициально и подальше от глаз воспитателей. Уснувшего в эту ночь рано мальчишку могли подвесить на полотенцах вместе с кроватью на метровую высоту. Утром последнего дня долго отмывались после ночных приключений, сдавали постельные принадлежности и собирали чемоданы для обратной дороги домой. Расставаться очень не хотелось – все становились друзьями, и до сих пор при встрече с ребятами вспоминаем нашу лагерную жизнь. Уезжали из лагеря счастливые и отдохнувшие, правда, мы в то время и не уставали.

Проезжая по дороге в сторону коллективных садов всегда обращаю внимание на ту сторону пруда, где был пионерский лагерь «Сосновый бор». Там спит наше детство и призывно звучит пионерский горн.

Если что, то мы бы сразу поехали туда, но, к сожалению, билеты в ту сторону уже не продают!

Владимир ФЕФЕЛОВ